Проблема реабилитации этой категории заключенных. В 2012 году в местах лишения свободы за преступления, связанные с экстремизмом и терроризмом находились 100 человек, сегодня их количество разительно выросло, не говоря уже о тех, кто находится на учете правоохранительных органов. Это особая категория заключенных, поэтому нет однозначного ответа, какие меры наиболее эффективны в реабилитации этой группы лиц, учитывая их особенность.
По мнению экспертов, тюремная среда сама по себе может вызвать дальнейшую радикализацию, потому что социальная изоляция, разочарование в жизни и отсутствие доверительного социального взаимодействия в сознании осужденного формирует концепцию “врага”.
С другой стороны, компактные условия содержания позволяют идеально распространять радикальные идеи среди контингента заключенных. Поэтому были приняты соответствующие изменения в законодательных актах, чтобы раздельно содержат осужденных за преступления экстремистского и террористического характера от остальных заключенных.
Раздельное содержание таких заключенных не решило всех проблем. В экспертном исследовании Управления ООН по наркотикам и преступности, в котором кстати принимали участие и сотрудники Государственной службы исполнения наказаний КР, подчеркивается, что уголовно-исполнительная система столкнулась с определенными трудностями в работе с осужденными этой категории. Как работать с такими осужденными, как проводить программы по их дерадикализации и реинтеграции в общество.
Одной из проблем является дефицит кадров. Надо признаться, что уголовно-исполнительная система не готовит кадры для работы с такой сложной категорией заключенных. Сотрудники Государственной службы исполнения наказаний КР в ходе опроса высказали различные мнения: «…было бы хорошо, если бы зарплату повысили, коммунальные льготы вернули, спецтехнику: записывающие устройства для оперативной работы…», «…доступ к информации о запрещенных партиях в КР… методы, применяемые членами радикальных групп в отношении граждан, и так далее», «…было бы хорошо, если бы нам приобрели электрошокеры…», «…хотелось бы дополнительный компьютер, делим один кабинет с психологом, для нашей колонии (нужна) дополнительная ставка психолога и социального работника…», «…техника офисная нужна, обучать всех сотрудников…». В этих ответах заслуживает внимание следующие моменты как нехватка социальных работников, психологов и доступ к информации.
Согласно данным Государственной службы исполнения наказаний КР, в 2017 году численность лиц, находящихся в местах лишения свободы составляло свыше 15 тысяч человек. По мнению экспертов, каждый из них находиться в потенциальной группе риска и может быть вовлечен в организованные преступные группировки, а также в запрещенные экстремистские и террористические организации.
Особого внимания заслуживают результаты опроса, проведенного в рамках экспертного исследования Управления ООН по наркотикам и преступности, более 60 процентов, участвовавших в опросе заключенные сказали, что предпочитают читать религиозные тексты, но отметили, что хотели бы больше читать литературы на кыргызском и узбекском языках, а том числе по истории восточных стран, Китая и Кыргызстана.
Представители Духовного управления мусульман Кыргызстана раз в месяц посещают эту категорию заключенных. Поэтому любопытна оценка самих заключенных, как они оценивают такие визиты. Интересно, что только 10 процентов опрошенных заключенных отмечают полезность таких визитов. Подавляющее большинство опрошенных критически оценивают такую деятельность имамов. Они отмечают низкий уровень религиозных знаний и полное отсутствие дискуссий во время нравоучительных бесед. Заключенные в ходе опроса высказали такие мнения: “Они не могут ответить ни на один вопрос, прочитают проповедь и быстро убегают”, “Для тех, кто мало знает о религии, интересно послушать их, а у меня другой уровень”, “Они боятся с нами говорить, они знают, что не смогут нам оппонировать”. Есть и такие мнение “Не буду слушать даваатчиков, так как они продались власти”. Можно констатировать, что недоверие к властям автоматически трансформируется на представителей официального духовенства.
Другой проблемой является профессиональный уровень представителей муфтията. Насколько они подкованы помимо религиозных текстов в политических и общественных отношениях, чтобы могли грамотно вести дискуссию и полемизировать.
У большинства опрошенных радикальное понимание своей роли, они сильно зависимы от мнения своих лидеров, делят мир исключительное на черное и белое. У них крайне упрощенное восприятие окружающего мира и они демонстрируют неприязнь к другим мировозрениям. В ходе опроса респонденты не скрывали своего негативного отношения к национальному законодательству, светскому характеру государства и демократической системе власти. Однако, как отмечается в исследовании, они не рассматривают сотрудников правоохранительных или судебных органов как муртадов, то есть мусульман, вышедших из ислама.
Одним из краеугольных моментов является отношение к практике посещения мазаров и других святых мест, распространенных в странах Центральной Азии. «Мушрики — язычники, идолопоклонники (поклоняются деревьям, горам, мазарам). Они сами не знают, что неправильно делают», считают заключенные. Такого же мнения придерживаются не только они. Для наглядности, можно привести пример с популярным мазаром Арстанбап-Ата в одноименной курортной местности в Джалал-Абадской области. Где имамы и часть местных депутатов выступили против смотрителя мазара, обвинив его в многобожии. Вся история по ссылке, и таких примеров может быть достаточно, учитывая популярность таких мазаров среди кыргызстанцев. Нельзя исключать того, что такие факты влияют на рост градуса радикализации, в какой-то мере оправдывая в глазах некоторой категории общества их действия.
Текст: PreventionMedia
Фото: Эвелина Зайцева